[НЕ]ВЕРНОСТЬ. Что делать, когда не знаешь, что делать - Наталья Николаевна Краснова

ни одному его слову. Потому что если ты так легко заставила его пойти налево, обязательно найдется старлетка помоложе и посимпатичнее тебя, которая точно так же уведет его из ваших отношений. А ты опять остаешься одна. И опять ненавидишь всех счастливых людей.

Свидетель чужой измены

На Земле есть женщины, которые не изменяли никогда. И которым не изменяли тоже есть. Но нет ни одной женщины, которая бы не встретилась с изменой. Пусть косвенно, став свидетелем неприятного инцидента, но с изменой знакома каждая из нас. И тогда перед нами встает вопрос: рассказать ли обманутому человеку о предательстве или тактично промолчать. Как правильно? И есть ли тут какие-то правила?

Правила есть, но о них в конце главы.

Вернемся в мои семнадцать лет, когда я, студентка педагогического вуза, начала вливаться во взрослую жизнь. Точнее, сначала я начала общаться с Юлей, а уж она-то меня «влила во взрослую жизнь». Мы вместе с Юлькой пропускали неинтересные лекции. Интересные лекции мы с ней тоже пропускали. Юля была изящной брюнеткой с революционными взглядами на обучение («человека не нужно насильно учить») и провокационными взглядами на образование («но диплом мне пусть дадут»). Юлька жила в общежитии, любила с Женю с исторического и беляши из буфета. Вот за ними я и забежала после пар, чтобы принести в общагу.

Уже подбегая к общаге, нежно прижимая теплый пакет с беляшами к груди, я увидела Женьку с Юлькой на углу. Я со своим зрением в минус семь пристально смотрела на двух целующихся людей: Женька своей лапой сжимал полупопие Юльки, второй рукой он прижимал ее к себе. «Вот ведь любовь у людей, – восторженно подумала я, – а я тут со своими беляшами!» Я уверенным маршем сделала несколько шагов по направлению к паре и даже успела издалека начать говорить: «Вы че, извращенцы, до комнаты не могли потерпеть?» Но успела сказать только: «Вы че, извращенцы…» Слова застряли у меня в горле, потому что на этом моменте парочка расцепила свои объятья и посмотрела в мою сторону. Расстояние между мной и «извращенцами» сократилось до метра, и я отчетливо увидела испуганные глаза Жени и недоуменные глаза какой-то бабы.

Я не мастак находить выходы из сложных ситуаций, но мастерски нахожу в эти ситуации входы. Вот и теперь, застряв на входе в неприятную ситуацию, я стояла и думала: что мне делать? Развернуться и уйти, как ни в чем не бывало? Прикинутся блаженной? Сказать, что я ослепла? Кинуть им в глаза беляши и убежать, пока они не увидели, что это я? Пока я думала, что сделала бы на моем месте адекватная женщина, Женька заговорил:

– А ты че не на парах?

– Закончились пары… Ну, не все прям закончились… Какие-то не закончились… На самом деле, никакие не закончились… – начала я объяснять схему нашего с Юлькой негласного посещения университета. Незнакомая девушка стояла рядом с Женькой как-то растерянно. Видимо, она ждала, что тот нас хотя бы представит друг другу. Поэтому я подняла правую руку, слегка взмахнув кистью, как это делала Елизавета II на монарших сборах, и произнесла:

– Я – Краснова.

– А я… А я, наверное, пойду, – неожиданно сказала незнакомка и действительно пошла.

– Кто это? – глядя ей вслед, старалась говорить я без наезда, но в моем голосе все равно слышался какой-то укор.

– Краснова, успокойся уже. Не лезь, куда не просят, – пробурчал Женька, достал сигарету и закурил.

А я стояла и ждала объяснений. Как будто это не Юльке, а мне Женя изменил. Как будто это я была жертвой обмана. Но он курил и курил. И курил. И курил. А потом кинул бычок в траву, развернулся и ушел, бросив на прощание: «Иди хавай свои беляши!»

«И буду хавать. Я сейчас зайду к Юльке и все ей расскажу», – решительно сказала я сама себе и, сердито топая кедами, потелепала в общагу.

Юлька сидела на подоконнике и курила в форточку.

– Че, у вас в комнате можно курить? – удивленно воскликнула я прямо с порога.

– Правила созданы для того, чтобы их нарушать, – победоносно воскликнула Юлька и, кинув окурок в банку из-под кофе, подбежала ко мне и взяла кулек с беляшами. От нее пахло сигаретами и безмятежностью. Может, мне не стоит нарушать эту безмятежность?

Юлька достала из мешочка один беляш и впилась в него зубами.

– Теплый еще, – довольно промурчала она. – Ну, че там нового за пределами этой убогой общаги?

А за пределами этой убогой общаги было много чего нового. Не менее убогого, если честно. И именно об этом я Юльке и хотела сказать. Только вот… нужно ли? А что, если для нее это уже не «новое»? Вон она говорит, что правила нужно нарушать. Может, у них с Женькой отношения на нарушении правил построены.

– Понятно. В универе так же тухло, как и было. Не зря я сегодня никуда не пошла, – подвела итог Юлька и отхлебнула какое-то пойло из керамической кружки с надписью «Я ЛЮБЛЮ ЧГПУ». Я улыбнулась и промолчала.

Потом закончился первый семестр. Каруселью пронеслись Рождество – День Влюбленных – 23 февраля – 8 Марта. На 8 марта Женя подарил Юльке букет цветов и еще один букет, который она не особо хотела получать. Благо этот букет можно было вылечить без помощи уколов, но Юлька все равно насторожилась. Она стала злой и раздражительной. В основном потому что «там все чесалось», но еще и потому что она стала своего благоверного подозревать в измене.

– Вот, скажи, Натах, вот ты бы на его месте изменяла бы мне? – Юлька внезапно прекратила курить одну за другой сигареты и вопросительно посмотрела на меня.

– Я бы – нет! – с готовностью пионера ответила я.

– Блин, нам надо узнать, с кем он мне изменяет, – с энтузиазмом начала излагать свой план Юлька. – Обещай, если ты увидишь его с какой-то левой девкой, ты мне скажешь!

Вот он! Вот этот момент, когда можно рассказать всю правду про Юлькиного хахаля. Она сама мне только что дала индульгенцию! Слова покатили к горлу, как рвота. Проглотить этот омерзительный ком я не могла, поэтому вывалила все наружу, как есть:

– Я видела, как он целовался с другой бабой! Он изменяет тебе! – неожиданно сказала я.

– Кто мне изменяет? – растерянно прошептала Юлька. В тот момент казалось, что Юльке стали изменять слух и логика.

– Твой Женя тебе изменяет. Я в первом семестре видела их… – и, помолчав, уже тише добавила: –